Бьет значит любит?

- Дмитрий Александрович, с какой проблемой сегодня борется общество? Против добротного отцовского ремня и против нравоучительных оплеух и затрещин?

- Важно понимать, что жестокость – это не только побои, синяки, сексуальные домогательства, которыми взрослые калечат детей. Унижения, издевки, пренебрежение интересами и нуждами ребенка травмируют не меньше кулака или ремня. А разве нельзя назвать жестокостью случаи, когда детей просто-напросто оставляют без присмотра? Дети остро нуждаются в защите!

Полгода в городе действует проект «Вместе защитим». Удалось повысить «иммунитет» ребенка?

- Все не так просто. Из общения с представителями таких сфер, как образование, медицина, органы опеки и охраны порядка, выяснилось, что в Нижнем Тагиле система помощи детям, пережившим насилие, не то что не работает, но ее просто не существует. Конечно, в каждом ведомстве есть небольшие инструкции на эту тему. Например, если в больницу приведут травмированного ребенка, то медик обязан зафиксировать случай и доложить начальству. Но не все следуют этому предписанию. Кроме того, оно никак не связано с нормативными документами других ведомств – той же милиции, опеки и т.д. Каждый сам по себе.

Благодаря нацкампании, частью которой является наш проект «Вместе защитим», на уровне областного правительства приняты и разосланы по инстанциям города методрекомендации. В них – инструктаж на тему, как поступать в случае выявления жестокого обращения с ребенком. В городе прошел круглый стол, уличные информационные акции. Недавно по нашей инициативе появился Общественный совет, объединивший заинтересованные общественные организации и инициативных тагильчан. Начато обучение команды специалистов различных учреждений города современным технологиям работы с детьми, пострадавшими от насилия. Но это только начало, многое еще предстоит сделать...

- Дмитрий Александрович, а какая из социальных инстанций должна стать главным защитником детей?

- У нас в стране так сложилось, что такими делами занимается милиция. На Западе по-другому. К примеру, семью, в которой зарегистрирован случай насилия над ребенком, не спешат отправить в полицию. Почему? Это не способствует реабилитации участников произошедшего. Поэтому сначала делом занимается служба, где работают психологи. И уже в случае крайней необходимости к их работе подключается полиция. Что касается России, то механизм взаимодействия соцслужб необходимо разрабатывать в каждом конкретном городе с учетом его особенностей и потенциала. Этим мы и пытаемся сейчас заниматься.

- Скажите, Дмитрий, психологическая служба Нижнего Тагила готова встать на защиту детей?

- К сожалению, единой психологической службы в городе не существует. Ее еще надо создать. Готов ли персонал имеющихся соцслужб к работе? Я считаю, не готов. Поэтому мы и начинали их обучать.

Проблема еще в чем? В нашей стране долгое время тема насилия над детьми была запретной. Даже, если в прессу просачивались единичные случаи издевательств над ребенком, то это всегда подавалось, как история про маньяка, который завелся в лесах. Избиение детей в семьях не воспринималось как преступление. До XIX века дети вообще не рассматривались как субъект права! Их могли бить, заставляли много работать. Церковь любое отклонение в ребенке воспринимала как наличие нечистой силы, которое надо изводить, в том числе ремнем. В советском родовспоможении защищали мать, а не дитя. А что малыш чувствует при родах, как его извлекают на свет – никого не волновало. Сегодня наконец-то пришло понимание того, что ребенок все чувствует, все переживает. И жестким обращением, особенно в первые годы жизни, можно нанести ему серьезную травму.

- Какие методы «борьбы с жестокостью» сегодня существуют?

- Я уже говорил, что мы только недавно пришли к пониманию проблемы. Поэтому и методов пока не много. На данный момент у нас есть программа, рекомендованная к внедрению в школах области. Курс «Личная безопасность ребенка» учит, как не стать жертвой, помогает избегать опасных ситуаций, развивает уверенность в себе и критическое мышление, дает основные навыки личной самообороны. Возможно этот предмет скоро появится в школах.

В остальном нужен индивидуальный подход. Важно понять, что главное – не бороться с семьей, а научиться ей помогать. Помощь требуется различным группам, причем, не только жертвам, но и потенциальным агрессорам. Это и выпускники детских домов, которые вырастают в жесткой среде. Это семьи, где есть дети-инвалиды, семьи, где родитель употребляет алкоголь или наркотики, неполные семьи и так далее… Мы должны научить людей, членов семьи понимать проблему, справляться с критическими ситуациями.

- Но сначала людей нужно убедить в том, что после визита к психологу на них не наденут наручники и не лишат родительских прав….

- Вы правы. Здесь масса этических вопросов. Например, в Америке, Германии, которые уже в 60-е годы занялись этой проблемой, сразу предусмотрели защиту конфиденциальности сообщившего о случае жестокого обращения с ребенком. Даже, если это сам насильник. У нас такого нет.

Не разработан и этический кодекс психолога. К примеру, как ему поступить, когда он узнает, что пациент избивает своего ребенка? Сохранить врачебную тайну или позвонить в милицию? За границей специалист согласится работать с клиентом, если на время терапии ситуация насилия прекращается и семья изолирует ребенка от агрессора. В России такие моменты не продуманы.

- С другой стороны, даже если появятся законодательные акты, то не факт, что народ вообще потянется за помощью. Ведь у нас как? Бьет – значит любит!

- Согласен. Но где кончается воспитание ремнем и начинается физическое насилие? Когда мы проводили в Тагиле исследование, то очень много опрошенных заявили: в детстве меня били, лишали еды, ставили в угол, я вырос с ремнем и мой ребенок вырастет, зато помнить будет....

Перед тем как браться за проект «Вместе защитим», я спрашивал себя, почему решил заняться именно этой темой. И вдруг понял. Не так давно я принимал участие в одном проекте, мы работали с колониями области. Я был поражен – в заключенных за их внешней бравадой я увидел испуганных, страдающих детей. Конечно, там уже поздно что-либо менять, тем более сама система не направлена на реабилитацию. Но есть другие, которым еще можно помочь. Если ребенка бьют, то и он будет бить. Ребенок будет платить за ошибки родителей. Это закон. И дети расплачиваются в первую очередь, потому что они слабы по определению…

Так что предстоит еще многое сделать. Радует, что у нашего города есть хороший потенциал: педиатрические службы, служба участковых инспекторов и другие опытные специалисты. Научимся. Конечно, насилие и жестокость не исчезнут разом, но для начала пусть конкретный ребенок в конкретной семье, детском саду, школе, дворе почувствует себя защищенным, сохранит о детстве светлые воспоминания. Это уже результат!

Варвара Земляникина, общественная газета «Ковчег», № 14, 10 октября 2010 года.